Сообщения

***

       В эпицентре тускло-освещенного зала ячейки одной из пчелиных сот-квартир лихо кружатся предметы уютного интерьера над твоей главой. Пока глаза смиренно опущены, а дыхание притаилось, ты в точке этой повелитель хаоса из собственных идей. Не касаясь пятками пола и даже не двигаясь, ты пускаешься в полет и летишь, выше мирского летишь!    А мысль сбивает на пути колени, царапает кожу о кустарники. А она бежит вперед за толпою, а она стремится быть частью… Частью чего? Пустоты? Маски сменяются масками. Вышколенная мантра с детства : ты главное не выделяйся, а лучше вообще не дыши. Где же ты затерялся, зачуханный и до мурашек настоящий, позволь хотя бы разглядеть силуэт на воде. Очень стеснительно знакомиться с собой в 20, но страшнее себя не узнать совсем.   Знаешь что? Покажи мне эмоцию счастья, теперь безграничной грусти, молодец, а теперь стыдись самого себя. Садись, пять. Все слышали? Теперь ты вымученник 9а класса, так гордись, ну и что, что заклеен рот и скованны кисти

Затерявшаяся в лесу

Я слегка приоткрыла глаза и увидела невиданной красоты заснеженный пейзаж, утопающий в медовых лучах раннего солнца. Солнце игриво переливалось, превращая белоснежные снежные сугробы в золотистые волны огромного океана света. Ели покорно отбрасывали тени, дополняя гармонию цвета. Высокие, статные деревья вокруг создавали ощущение полного уединения с природой. Очарование схлынуло тотчас, когда я осознала страшную вещь. Я не могу вспомнить себя. Пытаясь вообразить малейшую деталь, я натыкалась на непробиваемую, гранитную стену. Когда я пыталась ухватиться всей силой за ощущение знакомой мысли, она грациозно ускользала от меня в абсолютную темноту. Меня охватила вспышка паники и страха, которая со скоростью вирусной инфекции распространяла по коже мурашки. Я решила, что первым делом необходимо выйти за пределы моей хвойной ограды. Подходя к краю, я увидела другую полянку с белоснежными сугробами и шикарными елями. Я бросилась со всех ног и бежала без остановки. Преодолевая препят

Безумие

Ярко-красная кровь ручьями текла по моим ладоням, прокладывая себе путь вниз. Кровь текла, словно с моих собственных ран. Я чувствовала себя глубоко внутри опустошенной, злой и невообразимо грязной. Я не знала, что мне делать дальше. Мертвенно-бледные руки меня не слушались и тряслись. Мысли исполняли дикую пляску в моей голове. Один лишь вопрос мучил меня в ту секунду : “ Что я наделала? ” … Я не вспомню сколько часов я потеряла, проведя их рядом с телом. Я впала в беспамятство, упав на колени и рыдая добрую часть вечера. Соленые слезы высыхали на щеках, смешавшись с красной краской жизни. Меня охватил истерический смех и я снова заплакала. Мой хохот был безумен, словно я была клыкастым дьяволом из мифов. Я держала за руку труп. Он был потрясающе красив и хорош собой на фоне идеального пейзажа угольно-грязных трущоб. О, да, я безумец! Я поцеловала его нежно в уголок губ и сжала крепко потемневшие костяшки пальцев. Пора было избавляться от него, но мне не хватало духу окончатель

***

Дымчатый небосвод раскрывает перед нами едва заметные звезды. Через свет фонаря звезды обретают чуть блестящий оттенок, дымка освежается слегка сероватым отливом. Летний пейзаж разбавляют вечно тянущиеся к свету мотыльки. Пьянящая жизнь дурманит сознание, ночь дает ощущение прохлады и пищу для бесконечности мыслей. Одолевающее одиночество обеспечивает шаткость твоих истин, и они летят, разбиваясь о реальность, словно блоки дженги. В голове импульсы, летящие по синапсам, воссоздают сотни полные неточностей кадры минувших дней. Одиночество оно полезно ведь, только так приходят к настоящему пониманию сути вещей. Я вот только в нем лично уверена, ручаюсь, оно не бросит меня никогда и совсем. Только все же порой голова так закручивается, невыносимо быть наедине с собой. Тогда голова – тюрьма, твоя личная камера   и снова через боль искать крупицы спокойствия. Жизнь воспринимается сложно и тяжело, но неправильно царапать то, что и так расцарапано в кровь. Концепция Маркса распро

Если бы это было так просто

Отблески ночных фонарей, улица, залитая темно-синим и голос твой, как спасительная таблетка от пустоты, осевшей внутри. – И что, ты так вечно собираешься волком выть на эту огромную луну? – Да, а почему бы и нет? Десятки сгоревших дотла попыток найти того, что в природе не существует. Десятки способов обманывать себя и воображать, будто знаешь мир лучше всех. А мир-то для всех слово, полное энтропии.  Хочу сохранить частичку себя, прямо здесь. Я хочу оставить этот след, как проект бесконечности, многогранности и бесследно уходящей тени моего безличного я. – И что, ты так вечно собираешься быть отшельником, прятаться от всей этой культуры? – Культура? А она давно устарела... В странное время же мы живем. И снова твой голос, словно теплое одеяло в холодную ноябрьскую погоду. Голос, разделяющий мои чувства. – Пошла бы проторенной дорожкой. Все же прописано, чего противишься? – Расписание жизни до могилы дело сугубо личное, важное. Это не поручить случайным стандартам,